Светлана Микулина: Странствие в Марк-Твению, или Мистер Клеменс снял бы шляпу

"Принц и нищий" - любимейшая книга детства. Поэтому на премьеру ТЮЗовской сказки шла не без волнения. Ведь всегда немного страшновато, когда твоих самых дорогих друзей из числа литературных героев, оживляет кто-то другой… вдруг не совпадут эти образы - и что тогда? Ведь детство-заповеднейшее пространство. Любое воспоминание о нем-дорого, а любые подобных несовпадения-будто клинки для сердца.

Да и вообще, откровенно говоря, с трудом представляла, как всю роскошь дворца Тюдоров и всю нищету и беспросветность двора Отбросов в тупике за Обжорным рядом можно перенести на сценические подмостки?! Как передать актерским и режиссерским языком всю шаловливость и нежность, озорство, мудрость и величайший гуманизм этой сказки, в которую так хочется верить?

Да и сам Марк Твен, видимо, относился к этой книге с особой нежностью. Ведь именно волшебной истории о двойниках, которым было не суждено встретиться никогда, а они на тебе - встретились, предшествует трогательная надпись автора: "Милым и благонравным детям, Сузи и Кларе Клеменс, с чувством сердечной любви посвящает эту книгу их отец".

"С чувством сердечной любви" - вот она, наиглавнейшая фраза. Фраза-ключ к увлекательнейшему и одновременно мудрейшему из повествований. С чувством сердечной любви оказался поставлен и ТЮЗовский спектакль. Начну с художника - потому что это самое первое впечатление от сцены. Марина Алимова сотворила фееричное чудо, от которого не только дети-взрослые не могли отвести глаз! В мире существуют Диснэй-лэнды, а художник этого спектакля создала Марк-Твеновский город, при виде которого мудрец и вечный ребёнок мистер Клеменс, он же Марк Твен почти наверняка приподнял бы шляпу-в знак почтения создателю фантазийного пространства.

Режиссер Елена Оленина нашла те изящные ходы, что виртуозно и точно характеризуют людей-свиты короля и обитателей городского дна. люди-куклы, царедворцы и вельможи, чьи движения-словно зеркала повторяют волю государя, те, кто не привыкли и не умеют возражать и самостоятельно думать, кому дано лишь вторить и соглашаться. Люди-манекены-элегантные и столь же бездушные, им к лицу и их танцы, и выверенная пластика их движений.

Простолюдины, чьи движения лишены этого ритма, этой странной грации людей-кукол, стихийны, одеты в серое, неприметное, рваное. Они не могут похвастаться красотой одежд, но они- искренны в каждом своем порыве. Откроем томик Марк Твена: "Бэт и Нэн были пятнадцатилетние девчонки-близнецы, добродушные замарашки, одетые в лохмотья и глубоко невежественные".

Бэт и Нэн в прочтении Ольги Лисенко и Ирины Протасовой превратились в девчушек с городского дна и подарили своим героиням эмоции обездоленных девочек - полуголодных, одетых в не пойми что, но все равно очаровательных. Потому что детство способно украсить собой даже ужас обездоленности. Даже дно. Помните незабвенный фильм о холокосте под названием "Жизнь прекрасна"? Жизнь прекрасна - когда на нее, даже стократно несовершенную, драматичную смотрит ребенок.

Актерские работы в спектакле вообще выше всяких похвал. И не столь уж важно, а может и напротив, даже славно, даже очень хорошо, что глядя на благодушную внешность Владимира Конева (Король Генрих восьмой) не очень веришь в кровожадность и лютость его героя… Конев настолько органичен в своем сверкающем камзоле, что моя маленькая соседка лет пяти отрецензировала облик монарха точнейшей фразой: ну всамделишный же король!

А прескверный отец, пьяница и вор Джон Кенти! Когда герой Алексея Карабанова зарезал священника, другой маленький зритель - уже мой собственный сынишка девяти лет от роду едва не заплакал…

Дети вообще смотрели спектакль с такими лицами и выражением глаз, что об этом можно было бы снимать отдельное кино! Дети не просто были зрителями-они дышали воздухом спектакля, они бродили вместе с его героями по улочкам средневекового Лондона и восторгались вместе с Томом Кэнти (блистательная работа Кристины Топчевой) роскошью убранств замка Тюдоров. И ужасались бесправием и нищетой средневековых улиц, увиденными глазами Эдварда Тюдора (ладошки уже устали принцу хлопать, а хлопать хочу - еще одна цитата от главных зрителей девятилетнего возраста!) Погружение было абсолютное и безоговорочное, а когда свершается подобное погружение, и загорается волшебство ИСКУССТВА.

Не могу не сказать о сценической версии спектакля. В сущности, ее автор, зав лит ТЮЗа Анастасия Колесникова, оказалась в роли соавтора одного из самых мудрых и остроумнейших людей за всю историю человечества. Скомпоновать текст из романа в тридцать три главы до пьесы, сохранив при этом динамизм и живость повествования, задачка явно не из ученических. Анастасия смогла создать тот ажурный дворец текста, который органично совпал со сказочными постройками режиссера и художника. Зрелищность, пластика, текст - все в "Принце и нищем" на своем месте. Эта молодая девушка вообще удивительно чувствует прозу, над которой работает. Например, двор отбросов Настя щадяще и деликатно превратила в мусорный дворик - потому что есть законы книги и законы сценические. И то, что хорошо на страницах прозы может резать слух со сцены.

"Принц и нищий" - сказка для детей и взрослых. Та самая АБСОЛЮТНАЯ удача театра не посмотреть которую просто грешно. Это больше, чем спектакль - это какая-то умопомрачительной красоты машина времени в мир нашего с вами детства.

Детям иногда становится на ней немного боязно. И это нормально, потому что, что это за театр должен вызывать эмоции. Дети смотрят зачарованно - иллюзия реальности полнейшая. Дети переживают, жалеют, сострадают, а это значит, сбываются заветы трех замечательных гуманистов разных времен и народов - Марк Твена, Вадима Давыдова, Юрия Киселева. А это значит, волшебство свершилось. Аура гуманистичности торжествует.

Очень Марк Твеноская сказка. Очень тюзовский спетктакль - тюзовский в лучших традициях выдающихся режиссеров Саратовского ТЮЗа Киселева и Давыдова.

И еще одна фраза в заключение. Этот спектакль способен вызвать желание прочитать книгу, у тех, кто ее еще не открывал. Он - как диковинный, яркий фонарик, манящий в МАРК-ТВЕНИЮ.

"Пожалуй, все это было, а пожалуй, и не было, но все же могло бы быть", -заявил некогда в предисловии сам мистер Клеменс. ТЮЗ убедил меня: было, да еще как!

Фото Андрея Лапшина