Светлана Микулина: Чары и дым волжского острова

На Чардыме  в воде желтеют кувшинки, а над водой летают чайки и цапли. Увидела я здесь и хатки бобров, и многочисленные запруды, устроенные четырехлапыми строителями. Чардым - любовь множества поколений. Есть люди, ставшие фактически его символами. Известный саратовский композитор, гитарист и музыкант Сергей Ткачев бывает здесь практически каждое лето. Поэт Лена Белецкая, автор чудесного стихотворения о Чардыме, ставшего литературной основой турбазовского гимна СГУ, отдыхает в здешних природных интерьерах с самого детства. Как и Ткачева (он, кстати, автор музыки чардымовского гимна), Белецкую я тоже заметила в этом пространстве - до черна загоревшую, яркую, в окружении многочисленных друзей и знакомых. Жизнь вокруг таких творческих натур, как всегда звенит красивым серебряным монистом, играет солнечным зайчиком, переливается всеми красками.

А вечером около  домика Лены, расположенного на самом берегу,  мелодично пела гитара. И симпатичный, ясноглазый парень с гитарой пел для своей рыжеволосой, стройной девчонки написанную Белецкой и Ткачевым песню:

Зачарованный мир-этот ласковый остров Чардым.
Что там райские кущи в сравненьи с его чудесами!
Прикоснувшийся к ним остается навек молодым
Вы не верите мне? Приезжайте - увидите сами.

Он вам кинет под ноги ковер из примятой травы,
заключит вас в объятья пьянящих своих дуновений,
Ночью звездную россыпь на небе увидите вы
Плеск волны посвятит вас в одно из своих откровений.

Чардым это множество встреч. Подчас - неожиданных. И - неизменно радующих сердце. Чардым это - луна, словно гигантская золотая камея, запутавшаяся в узловатых ветках деревьев. Крики ночных птиц. Дневное мычание коровы, которую мой пятилетний сынишка, окрестил «мучной» - уж больно горестно бедная "мукала" (мычала одолеваемая слепнями и всяческой надоедливой мушкарой!).

- Будь здорова, родная корова, - задорной фразой из Успенского приветствовала буренку по пути в столовую бойкая студенческая ватага.
Что ж, Чардым это и "приколы" тоже. И, конечно, поцелуи тех, у кого закрутились на здешних берегах романы. А еще – непрестанное движение яркой студенческой жизни. Там, где располагается университетская база, постоянно происходит нечто интересное. То дискотека, на которой «зажигают» и студенты и профессора. То конкурс поэтических талантов - на одном из них - упомянутая Белецкая, кстати, была в жюри и, как она выразилась, "нажурила славно и точно" - дарования, приглянувшиеся ей, и стали победителями.
   
Чардым - увековеченный стиль хиппи, свобода волеизвления во всем - в стиле одежды, поведения. Здесь не журят детей, неистово носящихся по пляжу и голосящих, как индейцы, устрашающие бледнолицых, потому что должно ведь быть в мире место, где малышам, да и взрослым тоже, легко и сладостно выплескивать свои эмоции, не боясь сказать что-то невпопад.
   
По приглашению декана биофака, профессора и просто замечательного человека Геннадия Викторовича Шляхтина, с которым не единожды сводила меня журналистская судьба, я гостила в домике биофака. Домик заинтересовал меня  трогательной подборкой фотографий. Эдакая Третьяковская галерея из фотокадров. Люди смеются. Рыбачат. Идут в поход. Вечерят у костра. Просто обнимаются на фоне деревьев. Молодые и пожилые. Студенты и их преподаватели. Друзья. Единомышленники.

Иногда-просто знакомые, всего лишь знакомые, которых Чардым сделал чуть ближе друг другу. Мгновения жизни, перевоплотившие просто тривиальную дачную стену в объект пристального и восхищённого рассматривания. Жалею, что не сфотографировала интересную стенку на память. На многих из них - покойный ныне, безвременно ушедший профессор Евгений Завьялов.

Лаборатория экологического мониторинга СГУ носит теперь его имя. А на стене, в уголке тихонечко дремлют на гвоздике завьяловские очки и удостоверение. Эти простенькие вещицы осиротели, лишившись  хозяина и, похоже, прописались здесь теперь навсегда. Директор спортивно-оздоровительного лагеря СГУ Георгий Братухин отозвался о Завьялове, как об одном из самых светлых людей, которых знал: "Евгений со студентами сюда часто приезжал, и остров от его присутствия, несомненно, выигрывал. Он энергию, чувство жизни вносил сюда одним фактом своего существования. С ним было просто и надежно. Легко с ним было. Понимаете, Чардым - моя ежедневная жизнь,  повседневные будни. А когда-то, что для других отдых, для тебя ежедневная и ответственная работа, ты таких, как Женя людей, без всяких громких слов, без малейшего пафоса стремящихся пространство вокруг обустроить, наладить, улучшить, ценишь вдвойне, втройне".

Грустно, когда  уходят талантливые, умные, деятельные и при этом - совсем молодые люди. И - безмерно важно и значимо, когда о них сохраняется теплая, благодарная и трепетная память. Нам всем суждено уйти - каждому в свой срок. Но не далеко не каждый удостоится таких слов и ощущений. И - маленького уголка большой памяти - по месту своей  работы.
Домик биофака - убедительное подтверждение того, что такое российская интеллигенция. Настоящая университетская профессура. Люди, которым даровано не только интересно мыслить, но и ярко чувствовать. Здесь даже одна из дружеских фотографий "декорирована" гигантским жуком с иссиня-глянцевой спинкой. Скреплена им - словно гербовой печатью природы. Еще тут множество поэтических сборников. В том числе и самиздатовских. И - книжки-раскраски - на случай, что кто-нибудь прибудет с маленькими детьми, и будет чем сорванцов занять… А  над одной из кроватей виднеется аккуратно помещенное под стекло и любовно взятое в рамочку стихотворение. Стихотворение, быть может, и не блещет особыми литературными образами, но душа и настроение в нём есть. Вот, почитайте:

Мой ЗЕВс, не умирают боги,
Пройдя по жизненной дороге
Небес никак не миновать,
да,- в разность жизнь, друзья, кровать,
Но мы увидимся с тобою
Какими б ни были пути,
Я поддержу тебя в пути,
всё потому - мы просто Боги!

Поэтическое послание подписано кратко - Афина.

Женщина обращается к мужчине, Афина пишет Зевсу – а почему бы и нет? Это ведь абсолютно невинно и самую малость чувственно, божественно и одновременно невероятно человечно. В какое мгновение, в век электронной почты, оказались от руки, да еще с красивыми, каллиграфическими завитушками выведены эти строчки? Отправитель или адресат украсил письмо рамочкой? Ответы на эти вопросы человеку со стороны не получить, и потому вдвойне интересно. Ну, чем скажите, не романтика, когда в жизни возникает такое - песни у костра, буренка, пасущаяся на уютной лужайке, маленькие бытовые вещи, хранящие память об ушедшем коллеге, стихотворение-обещание поддержки и верности, взятое в рамку?! Простые,  незатейливые события, память о которых способна в наш пропитанный опостылевшей политикой и стрессами век исцелять сердце и даровать ему спокойствие и гармонию.