Светлана Микулина: ВОЛЯ, КОТОРОЙ НАМ ТАК НЕ ХВАТАЕТ…

Электронную почту нужно проверять каждый день, а не только использовать компьютер как пишущую машинку, чем лично я грешна. Электронку нужно проверять каждый день.… Теперь я это твёрдо знаю, потому что открой я её два дня назад, то прочитала бы горестное сообщение в надлежащее время и успела бы с ней проститься. Не стало Воли Князевой – удивительной личности, журналиста и наставника целых поколений людей, приходящих в эту профессию. Она родилась 29 февраля-в дополнительный день счастья, как говорила она сама и смеялась: « Я долго не постарею, потому как день рождения-то у меня бывает не каждый год…»

На протяжении многих лет Воля Ефимовна работала ответственным секретарём Саратовского отделения союза журналистов России. Более неформального, живого и деятельного человека трудно было представить. Воля Князева обожала жизнь. Казалось бы, что за новость-все мы любим жизнь. О, нет дамы и господа. Не все. Точнее, почти все, но по-разному. Князева любила жизнь страстно, умея не только брать, но и отдавать, и потому не было в её любви даже оттенка потребительства, иждивенчества, эгоистичности. Она любила жизнь почти детской, а еще - андерсеновской любовью, одушевляя и воодушевляя в повседневности бытия самых сложных людей, одухотворяя предметы и вещи… Она влюблялась в героев собственных публикаций и никогда уже не изгоняла из своей души тех, с кем когда-то пересеклась на журналистских путь –дорогах...

У неё была своя тема - человек и мир, мир человека. И она равно естественно чувствовала себе в обществе и блистательного, столичного актёра и полуграмотной доярки из глубинки, многодетной матери-героини и женщины, прошедшей через ад женской колонии…А все герои её очерков и корреспонденций благодарно воспринимали её общество-потому что Воля Князева не просто занималась журналистикой, она знакомила мир с интересными людьми и была и психологом, и Колумбом людских сердец…

Воля Ефимовна являлась невероятно сострадательным человеком. Сострадание-дитя страдания. Убеждена: нельзя научиться сочувствовать, не испив из горькой чаши житейских тревог… Она была сострадательна, потому что сама испытала на себе столько бед, что и на три жизни хватит. Её

необыкновенное имя Воля дал ей отец - чистейший и порядочнейший человек из породы тех-без страха и упрёка не титулованных рыцарей чести, которых во времена сталинского государства на протяжении десятилетий гноили в ГУЛАГАХ. Отец - красавец и умелец на все руки- хоть избу построить, хоть на гармошке песню сыграть, попал в тюрьму-как враг народа и его дочурка, наивная девочка из Пермской области отправляла после его ареста письма в «Пионерскую правду». Она сообщала в тех письмах о том, что её отец желает счастья для всех людей земли и никакой он не враг, а лучший отец и человек на свете. По счастью в редакции «Пионерской правды» не нашлось негодяя, который передал бы письмо дочери врага народа представителям соответствующих органов. Не то по этапу бы, пожалуй, пошла бы и она сама…

Пермь, снега, таинственные и огромные леса и- самое главное - надёжный северный характер остались её любовью на всю жизнь. Оказавшись волею обстоятельств в Саратове, журналистка влюбилась в Волгу, но родной север не забыла никогда. Впрочем, Воля Ефимовна многое чего в жизни любила. Любила свою родню и-превыше всего -свою ещё маленькую внучку. Любила Москву, где прошла её учёба и юность, любила Петербург-за красоту летних ночей и очарование невиданной красоты города, словно созданного для поэтов и художников. Ещё она обожала петь песни и разрисовывать открытки и письма, покупать сувенирчики для родни и друзей…

А как она была влюблена в живопись и в букеты простых полевых цветов-незатейливых, пышных, ароматных. В простоте и красоте этих букетов было что-то общее с её жизнью и с её характером. К ней вечно льнули на улицах безродные кошки и собаки и многих из них, израненных и изувеченных , она спасала и привечала. Раздавала в добрые руки…

Воля Ефимовна и одиноких, несчастных людей тоже старалась передать в добрые руки. Дружила с сиротами и вдовами, знакомила родственные души между собой. Кому-то из нуждающихся добывала путёвки в оздоровительные лагеря, для кого-то хлопотала о месте в приличной клинике. В голодные девяностые сосредоточенно искала (и находила!) спонсоров для ветеранов журналистики, чтобы хоть как-то скрасить жизнь людей воскресными чаепитиями, продовольственными презентами. Вокруг неё вечно возникали кружки «по интересам» и кипела жизнь. Она никогда не вела себя как гранд-дама саратовской журналистики. Она просто

сердечно помогала молодёжи, обожая непосредственность, максимализм и даже нелепости и ошибки этого времени человеческой жизни. Молодёжь её никогда не раздражала- ни своей громкостью, ни эксцентричностью манеры одеваться, ни прямолинейностью высказываний…

«Знаешь, Светка, - сказала она мне однажды уже на склоне лет.-Смешно, наверное, но мне, уже самой старухе со стариками… скучновато как-то, поэтому я к молодёжи всей душой стремлюсь. Мне дерзкая шаловливость в сотню раз ближе, чем постная почтенность».

Школа молодого журналиста под умным и чутким «дирижированием» этой незаурядной личности привлекла в сферу её деятельности десятки людей. С её лёгкой руки девочки мальчики, очаровавшиеся силой и магией слова, становились служителями журналистики ещё окончания средней школы, а многие впоследствии совмещали занятия в университете и практику у Князевой.… До конца своих дней Воля Ефимовна читала прессу. Самую разную. Мгновенно и безошибочно выбирала для себя оригинальных авторов. И - щедро восхищалась талантами и журналисткой смелостью самых разных людей, которые были для неё не только маститыми профи, но и нежно любимыми и почитаемыми ею Александрами и Маринами, Алексеями и Вадимами, Иринами и Еленами.… Многих из птенцов «гнезда князевского» я видела в день её 85-летия, когда Саратовское отделение Союза журналистов достойно и душевно чествовало своего юбиляра и своего заводилу, своего флагмана и свою родную душу. К ней пришли тогда очень многие. Было море цветов, взволнованных слёз, поцелуев. Она сказала мне после своего юбилея в своём юморном стиле: «Обо мне публично говорили со сцены так славно и хорошо - словно я уже на небесах. Мне даже ущипнуть себя пару раз пришлось: я ещё живая или как?! Впрочем, на том свете у меня уже столько знакомых, что думаю, там я тоже не заскучаю. А на земле кое-что путёвое я всё-таки, получается, сделала, раз столько народу ко мне пришло….Спасибо всем ребятам и девчатам, что почтили старуху»

Меньше всего - даже на закате жизни, в свои более чем серьёзные 86 лет, она являлась старухой. Это сумрачное, тяжёлое слово абсолютно не отражало юношеского задора её характера. У большинства людей не бывает в зимнее время жизни столько юмора и огня, столько солнечного сияния души, сколько волей Воли было всего этого в ней…

Из стариков Воля Ефимовна преклонялась перед фронтовиками. Считала их светлейшими людьми. И говорила, что когда это поколение окончательно изойдёт из нашего мира, в России станет куда как более зябко-потому что солдаты Великой Отечественной это люди священные…

А ещё Воле Князевой никогда не было скучно - даже на пенсии. Она - её выражение - почти не смотрела бесчисленные «ватные сериалы». Ей куда интереснее было поиграть на гитаре - чтобы пальцы не забыли звук струн, написать эссе-впечатление о снеге, созвониться с друзьями-подругами, провести время с внучкой, в которой не чаяла души…

Примерно за год до смерти эта невероятная женщина досадовала, что престала ходить на лыжах и стала меньше петь. А болезней у неё была тысяча и одна напасть, но всем напастям противодействовала замечательная воля жить.

Её похоронили сегодня-в день Николая Чудотворца. В снегопад. «Уходим о зимней поре, не кончив похода, какие снега на дворе, какая погода» Цитирую великого Чичибабина на память, поэтому могу немного спутать. Но смысл-не спутываем. Рождённая в волшебный день 29 февраля она и в землю ушла в особенный день . В день одного из самых почитаемых и скоропомощных русских святых. Воля Ефимовна Князева сама была скоропомощной и светлой душой-нет, отнюдь не святой, скорее святогрешной, умевшей и очаровываться людьми, и плакать от разочарований, и любить, и бунтовать, и прощать. И снова идти в поход за ведомой ей истиной…