А кто тут гений?

В восемь лет он сказал маме, что будет писать книжки. С тех пор ничего важнее для него не было. Так начинается фильм "Довлатов". Несколько дней из жизни писателя в Ленинграде начала 70-х годов.

"Довлатов", 2018, режиссер Алексей Герман-младший, в ролях: В главных ролях: Милан Марич, Данила Козловский, Хелена Суецка, Ева Герр, Артур Бесчастный, Антон Шагин, Светлана Ходченкова, Елена Лядова, Игорь Митюшкин, Пётр Гонсовский.

С Довлатовым как с Высоцким. Отношение к ним у интеллигентной публики глубоко личное, как к близким родственникам. Ревнивое и немного собственническое. Любим и шпыняем. Восхищаемся и осуждаем. Но попробуй кто-то сделать то же – сотрем в порошок! Герман-младший попробовал. Не сказать, что очень удачно, но за попытку спасибо.

Уже то хорошо, что авторы фильма не ставили своей задачей вылепить Довлатова один в один. Тут предприняли попытку вылепить время, его атмосферу. Потому в "Довлатова" перекочевали серые тона, хорошо зарекомендовавшие себя в "Стилягах". На улице только одно яркое пятно – красные телефонные будки.

Впрочем, атмосфера – это в первую очередь люди. Сумасшедший мужик, клянущий сионистов в общественном транспорте, диковатая соседка, разговаривающая то ли с тобой, то ли с собой. И, конечно, редакторы – не великие, но ужасные. Отвергающие настоящую литературу и заказывающие стихи о героических буднях нефтяников.

Это, к слову, тоже показательно. Бездарности не знают сомнений, для них всё и всегда ясно – о чем нужно писать, какими должны быть герои и антигерои. Гений сомневается во всем и в первую очередь в себе. Таким показан и Бродский. Убедительно картавящий. Не от мира сего. Как он сам говорит: "Здесь мы оказались совершенно разными. Или я разный…"

А еще (по Герману) не было никакой богемы. Была среда, в которой читали стихи и пили вино. Но обсуждение шло на уровне "нравится – не нравится". Вот, например, о том же Бродском.

- Скажи, как это может не нравиться?

- Может.

- А мне нравится.

- Мне не нравится. И что?

- Ну хорошо.

Не было споров, не было и аргументов. Бунин средний писатель? Перестаньте говорить глупости и пошлости! А действительно – как могут спорить умный и дурак, человек со вкусом и пошляк? Это же параллельные прямые, они не пересекаются.

Общность людей талантливых обретает семейные черты. Общее всё – Бродский несет на руках дочку Довлатова, по рукам ходит и его (Довлатова) бритва, пока не возвращается к хозяину. Просьбы одолжить денег заменяют приветствия. Ну и конечно тотальный дефицит, когда все нужно доставать – от коньяка до куклы. А вот в Финляндии (не в Греции!) все есть.

Любящие прозу Довлатова в фильме ее почти не отыщут. Произведения Сергея Донатовича гораздо ироничнее и остроумнее представленного советского киселя. Герман-младший ставил другую задачу – показать мир, в котором рождались эти произведения. Когда бы знали, из какого сора… В общем, это действительно странно. Какой-то нелепый калейдоскоп событий, ряженые гоголи и толстые, уролог, дающий рекомендацию в Союз писателей, фарцовщик Данила Козловский (наиболее инородное тело в фильме). А потом из этого всего выходят "Компромисс" и "Заповедник".

Инакомыслие не преследуемо, но осуждаемо. Причем даже близкими. На бытовом уровне. Надо же как-то устраиваться в жизни, кормить семью. И в этом осуждении творческая

личность – как в клетке. То, о чем хочется писать, никому не нужно. А то, что нужно, дико и пошло.

Довлатова не публикуют, что в Советском Союзе означает – ты никто. Объяснение простое: его герои – "без ясной цели на пути к моральному краху". По мне так самые прекрасные персонажи. Но в начале 70-х они были не нужны.

И все учат, как писать. Все знают, как это делается. Любое ремесло передается от учителя к ученику. Но учитель-сапожник – мастер своего дела. А вот плавать и писать у нас почему-то могут те, кто сам не умеет ни плавать, ни сочинять. Это и до сих пор так.

Феллини в поисках персонажей с запоминающимися физиономиями долго колесил по Италии. Герман-младший, чувствуется, тоже постарался. Особенно, когда выбирал исполнителей ролей Гоголя, Пушкина и Толстого. Да всех…

Бродского в фильме так же много, как Довлатова. Наверное, еще и потому, что на примере Бродского ярче формулируется главный вопрос – кто эти люди? Как говорит мать одного из персонажей, разгоняя очередную попойку: "Че ты веришь, что они писатели? Никакие они не писатели, шантрапа одна!"

А как советский человек, взращенный на некритическом соцреализме, может понять картины еще одного персонажа фильма Шолома Шварца? Как советскому человеку, которому не объясняли, что такое авангард или импрессионизм, найти ключ к пониманию Шварца? А кто-то уже рождается с этим пониманием. Кому-то и объяснять ничего не надо…

Один говорит, что Бродский – гений, а другой – что его забудут быстрее Мандельштама. Кому верить? Как говорит киношный Довлатов: "Бродский гений, а мы нет, так и живем".

К концу фильма Довлатов тихо посылает уролога на три буквы. А заодно и героиню Ходченковой. Все они из добрых побуждений, из уважения к таланту Довлатова призывают его стать конформистом. Тихая истерика интеллигентного человека. Мат шепотом или даже вполголоса.

Довлатов – не герой, закрывающий амбразуру грудью. Но чтобы противостоять потоку пошлости и не изменить самому себе тоже нужно мужество.

По-моему, Герман-младший справился. Медиативный получился фильм, но в нем нет безысходности. И уж точно тут больше искренности, чем в говорухинском "Конце прекрасной эпохи".

А еще после просмотра "Довлатова" не возникло ощущения, что… ну, мол, вот как было, сейчас-то не так! Потому что есть большие сомнения, что не так.