От тюрьмы и от взятки не зарекайся

Десять лет назад в Саратовской области началась борьба с родной коррупцией

Взятки в России испокон веку считаются не просто привычным делом, но прямо-таки одним из неизбежных атрибутов власти. Еще в старину служилые люди назначались начальными в города «себе для покоя и прокормления», то есть предполагалось, что население будет содержать их за счет подношений, определяемых законом (и не только государственным).

С тех пор мало что изменилось: если человеку дают взятки, значит, он в этой жизни достиг «степеней известных». Возможно, в этом заключается одна из причин неискоренимости мздоимства в нашей стране — массовое сознание воспринимает взятку как знак уважения, признания.

Но есть в этом и обратная сторона. Как легче всего убрать неугодного чиновника? Правильно, подсунуть ему взятку. Это всегда выглядит правдоподобно — какой же он начальник, если взяток не берет. Поэтому если вспомнить громкие коррупционные дела в нашем регионе, то практически в связи с каждым звучало слово «подстава». При этом не говорилось, что «подставленный» в принципе не берет подношений, просто в данном конкретном случае это подношение выглядело не совсем естественным.

Лошади показали Козу

А начиналось все в далеком теперь 2002 году — под знаком водяной черной Лошади, которая считается покровителем честных (!) и работящих людей. Тогда на саратовском фронте борьбы с коррупцией взорвалась главная бомба. Впервые в собственном кабинете за получение взятки был задержан не кто-нибудь, а сам министр культуры области Юрий Грищенко. Эта весть сразу облетела информагентства всей страны — чиновников такого ранга в России в ту пору задерживали не так уж часто. Событие произошло 21 ноября 2002 года, и уже через пару дней министр отправился ждать суда в камеру СИЗО — кстати, там он оказался в компании известного писателя и политического деятеля Эдуарда Лимонова, как раз в это же время осчастливившего своим присутствием следственный изолятор на улице Кутякова.

Задержание с последующим заключением под стражу столь важной правительственной персоны выглядело настолько сенсационным, что сама фабула дела оказалась несколько в тени. А в ней при желании можно было бы увидеть некоторые странности. По версии следствия, 50 тысяч рублей — 20 тысяч в отечественной валюте и тысяча в долларах США, глава областного культурного ведомства получил от руководителя концертного агентства «Аншлаг-94» за оказание весьма скромной услуги — содействия в аренде помещения театра оперы и балета для организации выступления оперной дивы Ларисы Рудаковой. Еще одной странностью стало сообщение пресс-службы губернатора о том, что в подготовке и проведении операции по задержанию взяточника наряду с сотрудниками Управления ФСБ и работниками облпрокуратуры принимали участие представители Совета безопасности при правительстве региона. Последняя деталь была практически сразу же оспорена как самими руководителями Совбеза, так и тогдашним заместителем прокурора области Александром Горшковым, который резонно заметил, что Совбез в принципе не может участвовать в оперативно-розыскной деятельности, поскольку не имеет на это права.

Однако это обстоятельство дало повод ряду местных журналистов высказать мнение, что Юрий Грищенко, непосредственно подчинявшийся вице-губернатору Владимиру Марону, оказался на скамье подсудимых из-за внутриклановой конкурентной войны последнего с вице-губернатором Александром Мирошиным, который мог задействовать свой силовой ресурс, чтобы через министра культуры скомпрометировать его начальника.

Что же касается позиции региональной власти, то ее во всеуслышание с телеэкрана озвучил губернатор Дмитрий Аяцков (по сути, также непосредственный начальник задержанного министра), заявив дословно следующее:

— Это задержание не последнее. Вскоре последует еще ряд других. На скамье подсудимых окажутся многие чиновники, кто нечист на руку. Все, кто пытается брать взятки, будут наказаны самым жестоким образом.

Слова губернатора оказались пророческими.

Грищенко судили в начале следующего 2003 года — водяной черной Козы. Во время процесса он озадачил присутствующих загадочным заявлением: признал свою вину в злоупотреблении служебным положением, при этом сообщив, что деньги ему передали не в качестве взятки, а как компенсацию… за моральный ущерб.

По статье УК РФ ему «светило» от пяти до десяти лет лишения свободы. Гособвинитель требовал восьми. Однако суд принял более гуманное решение — два года в колонии общего режима. Но и это стало поводом для широкого резонанса: взяточник отправился за колючую проволоку, невзирая на свое прежнее высокое положение.

Экс-министр освободился в конце того же 2003 года. Сначала его перевели на более мягкий режим в колонию-поселение, а затем сочли возможным заменить остаток срока на денежный штраф. Одновременно суд вдвое сократил время, в течение которого Грищенко не имел права занимать должности на государственной службе — с года до полугода. Правда, насколько известно, возможностью возобновления чиновничьей карьеры герой первого громкого коррупционного дела в Саратовской области не воспользовался. По некоторым сведениям, вскоре после освобождения он покинул наши края и сейчас подвизается в сфере организации концертных выступлений, вспомнив свою первую профессию — музыкант. То есть занимается примерно тем же, на чем в свое время погорел.

Эпохальное значение дела Грищенко подчеркивал и тогдашний прокурор области Анатолий Бондар, сказавший в одном из интервью той поры:

— Если в 1999 году прокуратура Саратовской области возбуждала за год порядка 30 уголовных дел по коррупции, то за прошлый год эта цифра составила 129 дел. Хотя мы, конечно, и признаем, что мздоимство побороть непросто, это увеличение числа выявленных преступлений явилось сильным сдерживающим фактором. Чиновник стал не таким наглым. Раньше он безбоязненно требовал взятки, сейчас, если и вымогает, то уже не так беззастенчиво. Посадив бывшего министра культуры Грищенко в тюрьму, мы заставили всех членов правительства Аяцкова задуматься над тем, что они не такие боги, как о себе возомнили, что и их можно покарать за нарушение закона.

Бондар говорил об итогах 2002 года, а наступивший год черной Козы стал поистине черным для многих, обвиненных во взяточничестве. По данным ИТАР-ТАСС, Саратовская область в 2003 году вошла в десятку наиболее коррумпированных российских регионов, в числе которых Нижегородская, Самарская, Ростовская, Московская, Волгоградская области, Карелия, Приморский край, Удмуртия и Краснодарский край.

Среди обвиненных в мздоимстве — глава Воскресенского района и глава администрации Ровенского района, председатель благотворительного фонда поддержки пенсионеров, ректор Балашовского филиала СГТУ, начальник отдела комитета по архитектуре и градостроительству администрации города Саратова, начальник ЖЭУ Ленинского района Саратова, несколько милицейских начальников районного масштаба, ну и, как ведется, врачи и преподаватели.

Такой была первая атака на коррупцию в нашем регионе.

Свинье подложили Крысу

Следующий всплеск произошел спустя пятилетие и пришелся на 2007-2008 годы — соответственно, красной Свиньи и желтой Крысы. Оба эти животные отличаются жадностью и неразборчивостью — поглощают все подряд. Вот и на антикоррупционном фронте происходило нечто подобное: складывалось впечатление, что задерживают всех подряд.

Уже по итогам первых трех месяцев 2007 года Саратовская область вновь прославилась на всю Россию — было возбуждено 35 уголовных дел по фактам получения взяток должностными лицами. Тут были депутаты, государственные и муниципальные служащие, в том числе руководители. Самой же крупной фигурой вновь оказался областной министр — на этот раз сельского хозяйства.

По этому поводу всюду приводились слова уже следующего губернатора Павла Ипатова:

— В последнее время на территории Саратовской области расследуется несколько уголовных дел, связанных с коррупцией чиновников различного уровня. Заявляю, что любое проявление коррупции во всех эшелонах власти области, включая любых должностных лиц, безжалостно искореняется и будет искореняться. Идет очищение власти от коррупционеров всех мастей, что является залогом оздоровления общества.

Министр Александр Несмыслёнов, признанный виновным в мздоимстве, получил срок на всю катушку — шесть лет лишения свободы. Правда, и взятку ему инкриминировали немаленькую — миллион рублей. Задержан Несмыслёнов был в конце марта 2007-го, приговор огласили в середине сентября того же года. В обвинительном заключении, а затем и в приговоре мотив получения взятки обозначался так: «за положительное решение вопроса о поставках сельхозпроизводителям области двух тысяч тонн дизельного топлива под урожай 2007 года». За это бы благодарность объявить. При этом глава агролизинговой фирмы, получивший от предполагаемого поставщика ГСМ взятку для себя и для министра, срочно одумался и до того, как в его кабинет вошли оперативники, успел написать заявление, что министр заставляет его быть нечестным. Этот человек шел по делу как свидетель — именно он в итоге принес Несмыслёнову злополучный миллион. В свою очередь схваченный за руку министр выдвинул версию, что взял деньги… в счет долга, то есть ему их частью вернули, частью, наоборот, одолжили. Звучало это, конечно, малоубедительно.

При этом выяснилось, что и потерпевший проходит уже не по первому подобному делу, что породило волну выступлений в прессе о «серийных взяткодателях». Еще в большей степени этот термин применялся журналистами к делу заместителя главного архитектора Саратова Игоря Пешева, обвинительный приговор по «взяточной» статье которому был сначала отменен, затем вновь вынесен в более мягкой форме. Оправдали и еще одну чиновницу, обвиняемую в мздоимстве, — директора правительственной типографии Галину Ольшевскую.

Ну а самым громким оправдательным делом 2007 года стал процесс по обвинению главы Саратовского района Стефаниды Тимохиной — ей также инкриминировалась взятка почти в полмиллиона рублей за решение служебного вопроса. Коллегия присяжных сказала «не виновна», и подсудимая лишилась чувств прямо в зале суда. Эта история обещала стать одной из самых громких в хронике антикоррупционной борьбы. Но в итоге получился пшик.

Из дел 2008 года я бы выделил историю с обвинением начальника управления по контролю за оборотом алкогольной продукции министерства экономического развития и торговли Дмитрия Исхизова. Он был приговорен к трем с половиной годам лишения свободы за получение подарка — сотового телефона, устройства к нему и бутылки коньяка. Все вместе тянуло на сумму немногим более 30 тысяч рублей. Между тем сотрудники министерства утверждали, что в действиях их коллеги ничего антизаконного не было: он принял решение о выдаче лицензии (что, кстати, в конечном счете зависело не от него) предпринимателю без необходимого набора документов — их допускается предоставлять в течение трех последующих дней.

Процесс над Исхизовым получил широкую огласку прежде всего из-за личности подсудимого: в Саратове его знают как героя чеченской войны, удостоенного множества наград, в том числе двух орденов Мужества, получавшего тяжелые ранения и проявлявшего огромную выносливость в экстремальных ситуациях. Знали и другое: из органов внутренних дел подполковник Исхизов уволился в результате конфликта с тогдашним руководством облГУВД и даже обращался по этому поводу в суд. Все это придавало обвинению во взяточничестве некую двусмысленность.

Сейчас вновь прошло пять лет, и не исключено, что мы станем свидетелями нового вала антикоррупционных дел, тем более что установка такая присутствует. Но анализ предшествующей борьбы показывает: обвинить во взятках можно едва ли не любого чиновника, видно, уж доля у них такая. Никого не оправдывая и не обеляя, рискнем предположить: может быть, всеобщая взяткоповязанность выгодна тем, кто заинтересован в служебных передвижениях и отставках? До сих пор уголовные дела по взяткам оставляли больше вопросов, чем ответов.

Станислав Орленко