Детям не игрушка

Стоит ли России возиться с опасными социальными технологиями Запада при наличии собственного исторического опыта?

У каждой страны и каждой эпохи свои представления о том, как нужно решать «детские вопросы». На извилистом пути человеческой мысли мы уже успели залезть во все мыслимые крайности — и продолжаем их множить. По мере приближения 1 июня в голове все чаще звучит блистательный диалог из фильма «День радио»: «Давайте устроим марафон в защиту детей младше четырех лет» — «От кого?» — «От детей старше четырех лет!» Фильм веселый, а диалог на выходе получился грустный. А все потому, что он многопланово, но четко расставляет акценты в пресловутом «детском вопросе».

Где уж нам уж…

О пресловутой ювенальной юстиции в Саратове не знает ну только о-очень ленивый человек. Если коротенько, то это, с одной стороны, средство защиты детей из неблагополучных семей, а с другой стороны, вполне себе работающий механизм отъема ребенка у вполне нормальных родителей под надуманными предлогами. На «загнивающем» Западе система работает вовсю и кое-где доведена до маразма, у нас пока — не особенно. Хотя отдельные прецеденты встречаются.

В России, разумеется, есть кого защищать и от кого. «Ювенальщики» приводят жуткие цифры: дескать, против детей совершается свыше 4 тыс. преступлений в год, а некоторые даже гибнут от рук собственных родителей. А значит, надо шерстить весь институт семьи. В этой связи вспоминается анекдот про бритвенный станок: «Первое лезвие бреет чисто, второе еще чище, двадцатое полирует кости черепа...» 

Любое, даже самое похвальное, намерение можно довести до абсурда. Все-таки великого постулата про благие намерения, которыми вымощена дорога в ад, никто не отменял. Мы справедливо сетуем, что соцподдержка в России недостаточно эффективна и качественна, что порой государство попросту бросает нас на произвол судьбы. А что вы хотите в стране, которая, согласно недавно опубликованному «индексу демократии» (Democracy Index 2012 — да, да, есть и такой!) от маститого британского журнала Economist, занимает лишь 122-е место в мире — между «авторитарной» Иорданией и нищей Эфиопией, где вечно «голодают африканские дети»?.. Где уж нам уж, как говорил незабвенный Японец из нетленной «Республики ШКИД»! Лучше обратимся к опыту страны, которая возглавляет этот авторитетный список, — к благополучнейшей и богатой Норвегии, маркированной статусом «полная демократия» (у нас, просто для любопытства — «авторитарный режим»). Так вот, не далее как в феврале текущего года министр по делам семьи, детства и социальным вопросам этой «полнодемократической» страны Аудун Лисбаккен подготовил пакет мер, призванных еще основательнее улучшить положение детей. Однако нашлось препятствие. Какое же?.. Правильно — родители!

Именно для них предназначен основной тезис этого «защитно-детского» документа: «Биологические родители не имеют приоритета в воспитании своих собственных детей». О как! Только в минувшем году Норвегия «улучшила положение» детей из восьми тысяч семей, изъяв их оттуда.

Оградить детей от любой нагрузки, от любого нажима, от любых усилий что-то сделать — вот он, ключевой постулат. Жители «авторитарной» России имеют возможность увидеть уже конечный результат того, что мы только начинаем.

Стоит ли начинать?..

Детские истории

Еще в первой половине XX в. в городах Китая повсеместно висели лаконичные объявления: «Девочек в канале (реке, пруде, ином водоеме) не топить!» Просто и ясно, как «Не курить». Так получилось, что возникновение Дня защиты детей имеет прямое отношение к Поднебесной: 1 июня 1925 г. генконсул Китая в Сан-Франциско собрал соплеменных детей-сирот и устроил им праздник Дуань-у цзе («фестиваль лодок-драконов». Дату запомнили и уже после Второй мировой войны, в 1950-м, провозгласили Днем защиты детей.

Интересно, что в «отсталой» царской России уже имелись и здравые элементы того, что мы сейчас называем ювенальной юстицией, и эффективные механизмы защиты детей из неблагополучных семей, которых, понятно, хватало. Опыт внедрения особых «детских судов» в империи многие специалисты ныне характеризуют как позитивный. Это один из веских аргументов в устах сторонников ЮЮ. Однако было главное, что идет вразрез с позицией той же Норвегии-2013: права родителей были неотчуждаемы. Указом Николая II от 1910 г. был введен особый порядок судопроизводства, отменяющий все процедуры, которые могли напугать ребенка. Общение строилось в форме разговора: «Ну-с, Сережа, что ты там натворил? Ну разве это хорошо?» и т. д. Эта система работала отнюдь не на бумаге. Функционировал институт попечительства: из числа граждан уважаемых и достойных выбирались те, кто наблюдал за неблагополучным или даже уже осужденным подростком. Суд давал родителям право применять домашние наказания, но при малейшем, четко квалифицируемом нарушении норм (если ребенка истязали, морили голодом, склоняли к воровству и попрошайничеству) родители шли под суд, а ребенок мог быть направлен в патронатную семью или попечительский дом. Но опять же родительские права оставались неприкосновенны.

Существовали и действенные механизмы работы с сиротами. Так, мальчик Алеша, у которого умерли от холеры отец и мать, был направлен в 1-ю саратовскую классическую гимназию. Педсовет не остался равнодушен к судьбе сироты и выдал ему постоянное пособие, а также привлек средства благотворителей. Выплаты не прекращались и тогда, когда гимназист увлекся социал-демократическими идеями, перестал посещать церковь и вообще огорчал наставников своим поведением. Не обидели. Все-таки сирота… Гимназию он окончил, с голоду не умер, преступником не стал, в чем немалая заслуга системы. Которую, к слову, он потом разрушил до основанья, а затем встал у руля строительства нового мира…

Что было дальше с прямым преемником Ленина на посту главы советского правительства, урожденным саратовцем Алексеем Рыковым, помнят все. В том числе и благодаря его деятельности стало возможным постановление ЦИК и СНК СССР в апреле 1935-го, согласно которому возраст ответственности для правонарушителей был снижен до 12 лет. К детям стало позволительно применять «тяжелые» статьи и «вышку», а не отправлять их милосердно под надзор попечителей, как в свое время это случилось с тысячами условных «Леш Рыковых»…

Раз уж речь зашла о советской власти, не станем отрицать очевидного: работа над искоренением беспризорности была налажена четкая и действенная. Работали неоднозначные, но эффективные методики педагогов-подвижников типа Антона Макаренко. И никогда, никогда судьбу беспризорников, сирот, просто детей, оказавшихся в непростой жизненной ситуации, не решали единолично — существовали комиссии по делам несовершеннолетних. Для сравнения: современные западные практики показывают, что в девяти случаях из десяти вопрос решается в одиночку: либо ювенальным судьей, либо полуподготовленным социальным работником (а они в большинстве своем действительно подготовлены из рук вон плохо!).

В 30-е гг. в СССР могли расстрелять ребенка. В наше время на Западе другая крайность: безнаказанно орудуют банды подростков, против которых бессильно правосудие, поскольку эти «дети» находятся под опекой этакого «правового Ватикана» — ЮЮ. Так, в своей резонансной книге «Жулики, добро пожаловать в Париж» писатель Анатолий Гладилин, всю жизнь защищавший систему западных ценностей, признал, что Европа превратилась в санаторий для осатаневших от безнаказанности подростков-преступников, в том числе и тех самых 12 лет от роду. Отсюда — разгромленные лондонские пригороды. Отсюда — встающие на дыбы горящие парижские предместья. «Детишки» недовольны. Они хотят жить ЕЩЕ лучше! (Большинство из наших и представить не может, насколько лучше нас они живут прямо сейчас.)

Я не хочу сказать, что на Западе все окончательно загнило, а в царской России и классическом СССР, впитавшем лучший опыт предшественников, дети-сироты и неблагополучные ребята сплошь цвели и пахли. Я лишь хочу сказать, что у нас есть свой путь и свой исторический опыт в деликатном детском вопросе. И нет ничего постыдного в том, чтобы использовать именно его — даже вразрез с действующей системой европейских ценностей.

Отвлекающие маневры

Так от чего защищают наших детей и от чего следовало бы?..

В нашей стране складывается странная ситуация. Наших детей упорно ограждают от того, что, по сути, не имеет первостепенной важности. Начнем с того, что вместо урока мира, как раньше, начало учебного года, 1 сентября, знаменуется уроком толерантности: маленьких граждан учат веротерпимости и готовности к диалогу. Любому. С кем бы то ни было. До Европы нам и тут далеко: в Британии вышла прекрасная 300-страничная брошюра о борьбе с расизмом в детских садах (!), а немецких детей еще года два назад начали приобщать к азам гомосексуализма с помощью комиксов про «папу, который любит дядю Фрэнка».

А наше государство между тем бросилось в другую крайность, которая отчасти и привела к тому, что мы на 122-м месте «индекса демократии» между Иорданией и Эфиопией. Были приняты несколько рассчитанных на широкий общественный резонанс нормативных актов. Были раскручены и приближены к власти несколько весьма маргинальных православно-патриотических движений, которые вовсю поливают представителей ЛГБТ-движения (проще говоря, людей с нетрадиционной ориентацией). Последние также ведут себя не особенно умно — и в Питере, и в Москве, и в Саратове, где, как известно, есть три с половиной гея и парочка лесбиянок.

Именно от них, от этих, гм, своеобразных людей сейчас более всего ограждают наших детей. Именно за такие действия власти российское общество заклеймено как «гомофобное» (решительно не понимаю этого идиотского термина). ЛГБТ пикетирует школы и детские сады, полиция их показательно ограждает, общественность негодует: «А если увидят детишки?..»

А других проблем в стране будто и нет. Все на борьбу с… этими!..

Разумеется, мне будет неприятно, если мой сын станет свидетелем ЛГБТ-акции, в продолжение которой люди одного пола будут всячески демонстрировать патологическое влечение друг к другу. Но точно так же неприятно будет, если ребенок увидит, как нетрезвый гражданин справляет нужду на забор, услышит, как грязно матерятся подростки, обнаружит, что из окон на головы льются порой помои, а пьяные полицейские ездят по встречке. Так что бог с ними, с геями (тем более если свериться с Писанием — он все-таки не с ними)! Понятно, что отдавать детей в однополые семьи нельзя, равно как и в другие девиантные «ячейки общества» типа семей сектантов. Во многом искусственно раздутая тема сексуальной ориентации полностью выполняет свою социальную роль: под эгидой защиты детей отвлечь общество от настоящих, глубоких проблем социально-экономического толка. От черных дыр коррупции. От неустроенности быта: «Да черт с ним, что денег нет, за ЖКУ втридорога ломят и муж пьет, зато эти, «голубые», вон как обнаглели!»

Мне бы хотелось защитить детей не от мифических гомосексуалистов, педофилов и разного рода злых иностранцев (по крайней мере, не только от них). Мне бы страстно хотелось оградить детей от плохого образования и «кривого» здравоохранения. От равнодушия взрослых — начиная с детского сада. От дураков и подлецов. От их собственной, уже не совсем детской, безнаказанности: «Мам, купи айфон мне, у нас в классе у всех айфоны, один я, как лох, с «нокией» — «Сынок, подожди, сейчас деньги нужны…» — «Да пошла ты в ж…! Купи айфон, а то, б…, забью на школу!» (из реального разговора женщины и 10-летнего мальчика, подслушанного недавно в горпарке). Всего не перечислишь. Допускаю, что кому-то хотелось бы законодательно оградить детей от несчастной любви, от простуды и гриппа, от синяков и плохих оценок...

Но при этом никак нельзя ограждать самих себя от здравого смысла.

Антон Краснов