Шалопаи били стекла

И сочиняли учебники для современной школы

Чепуха, что в одну реку нельзя войти дважды. В школу мы сначала ходим сами, а потом — с детьми. Много примеров, когда взрослый человек ходит одновременно в первый, пятый и десятый классы. Причем во втором случае учебный процесс интересует в гораздо большей степени. Мы ведь желаем своим чадам добра. В отличие от авторов учебников, которые алчут заказов на инновационные разработки. Вот и ждешь каждый год не просто выдачи книг в библиотеке, а новых каверз в исполнении креативщиков от образования.

Шапокляк-лайт

Первый шок миновал. Дочь пошла во второй класс, учебники мы с женой обсудили, каждый раз одергивая друг друга:

— Только не надо при ребенке!

Разные классы обучаются по разным программам. Нам «повезло» с Анишит Йокоповной. Это такая волшебница, которая кочует из учебника в учебник и является объединяющим началом. При первом взгляде — старуха Шапокляк, прошедшая несколько омолаживающих процедур. В общем, Шапокляк-лайт. Только учит она не гадостям, а правилам хорошего тона. Дети вряд ли знают, что такое когнитивный диссонанс, но, думаю, что-то такое начинают ощущать уже с первого класса. И мы вместе с ними.

Начнем с того, что учительница русского языка не должна зваться Анишит Йокоп (во втором классе она становится Йокоповной). Да, дети любят читать слова наоборот. Но Анишит Йокоп! От этого имени веет погостом и могильным холодом. Мертвая тишина, вечный покой…

Есть тут и нецензурные мотивы, особенно если имя прочесть на английский манер. (Anyshit!) Папа Йокоп тоже звучит угрожающе.

Кроме Шапокляк детей учат довольно странные персонажи — Асырк и Торк, что, разумеется, означает крысу и крота. Я не хочу называть сомнительным любое слово с корнем «торк», но составителям учебника следовало бы знать, что в современной молодежной субкультуре значит словечко «торкнуло». Не хочу даже заикаться о том, что предпочел бы грызунам кошек и собак. Я понимаю, что «Акшок» и «Акабос» звучат еще хуже. Но почему со страницы на страницу должны кочевать эти жуткие образы? Почему сам процесс обучения у ребенка должен ассоциироваться с чем-то кротокрысиным?

Когда в мультфильме появляются слишком страшные твари, я переключаю на другой канал — берегу психику дочки. С учебником так не поступишь, потому каждый день дети сталкиваются с кротом, который одет в старый халат, и крысой, закутанной в шаль. У обоих пенсне и домашние тапочки. Ростом животные по плечо ученикам средних классов. Головы в два раза больше, чем у 10-летнего ребенка. Где БАТАЛИНА с МИЗУЛИНОЙ? Где забота о моральном здоровье обучающихся?

Кусок трески вместо мамы

Чем больше читаешь современные учебники, тем чаще вспоминаешь слова экс-президента России Дмитрия МЕДВЕДЕВА, который считал, что надо растить конкурентоспособного человека. Наверное, поэтому «Азбука» за первый класс у нас называлась «Начала формирования регулятивных универсальных учебных действий».

Открываем первую страницу. Там теперь не «С чего начинается Родина?», а стишок «В порту». Про рыбаков. Заканчивается он словами:

— Я иду с лова!
Волоку-у-у
Треску-у-у
Каждому по большому
Куску-у-у-у!

Вот догадывался я, что «Мама мыла раму» с годами будет заменена на что-то более современное и жизненное. Скажем, «Дед купил мопед» или «Папа дал на лапу». Но делайте, что хотите, вы не убедите меня в том, что «треску по куску» лучше, чем «мама и рама».

Хорошо-хорошо, я помню про конкурентоспособного человека. Пусть так. Пусть кругом будет сплошное нацеливание на результат. Но вот вам яркий образчик ЕГЭ­шного преподавания, заставляющего ученика тыкать пальцем, а не думать. В тетради по русскому языку для самостоятельной работы есть такое задание. Дается начало текста: «Все звери с наступлением осени меняют плохонький, редкий летний мех на зимний — густой и теплый». Вопрос: можно ли по такому началу точно сказать, о чем будет текст, какова его тема?

Нормальное задание. Ответ ребенка поможет определить его способности рассуждать логически и формулировать свои мысли. Но ведь впереди ЕГЭ, у которого свои законы. Потому следует продолжение. Оказывается, «Маша предположила, что в тексте дальше рассказывается о подготовке зверей к зиме: о том, как они запасают пищу, как утепляют жилища. А Миша решил, что текст о том, как меняется внешний вид зверей зимой: заяц из серого становится белым, белочка меняет рыжую шубку на серую». После этого ребенку предлагается согласиться с одним из приведенных вариантов и обвести нужный кружочек. То есть нужно не свое мнение сформулировать, а присоединиться к чужому. И этому учат уже со второго класса!

Сколько раз просил напиться?

Вообще я понимаю, что в моем ворчании присутствует что-то возрастное. Теща взяла тут на днях один из учебников и прочитала: «Шалопаи били стекла». Стала возмущаться. Чему, мол, детей учат! А я молчу. Думаю про себя, что я бы на этом не споткнулся. У меня предел допустимого уже выше. Я бы, наверное, возмутился, если б предлагалось разобрать предложение «Наркоманы выбросили шприцы».

Но по чтению задали «Сказку про сестрицу Аленушку и братца Иванушку». Вот вопросы к ней: «Сколько раз Иванушка просил сестрицу разрешить ему напиться из копытца? А сколько — выплыть на бережок?» Вопросы к «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях»: «Подтверждает ли поведение царевны в лесу, что она «всех милей»? Упорный ли человек королевич Елисей?»

После этого я не удивляюсь заявлению Миши (еще один вспомогательный персонаж): «Мы не можем ответить на вопросы про дождь, у нас не хватает данных». Так и хочется воскликнуть: дайте ему данных, он ответит и победит в этой изнуряющей конкурентной борьбе за место под солнцем!

Зачем-то во втором классе детям дают обратный словарь. Это нанотехнологии? В моем детстве такого не было. Хотя учился я в школе с литературным уклоном. Что такое обратный словарь? А это такая книга, где слова расположены не на ту букву, с которой начинаются, а на ту, которой заканчиваются. Я такую книгу видел. Там «собака» и «колбасорезка» стоят рядом, потому что на «а». Что мы в данном случае развиваем у ребенка? Умение работать со словарем или чувство юмора?

Я люблю хокку. Но увидеть в учебнике по русскому языку хокку японского поэта КИКАКУ было странно. Вы знаете, сколько народу в Японии сочиняло и продолжает сочинять хокку? Тысячи! Почему выбрали именно Кикаку? Неужели не ясно, что ученики пол-урока будут повторять его фамилию и покатываться со смеху? А учитель будет сердиться, кто-то непременно схлопочет двойку по поведению… И хокку-то не из лучших:

Падает первый снег.
Я б насыпал его на поднос,
Все бы глядел да глядел.

Попробуй объяснить ребенку-второ­класснику, что особенного в первом снеге. Я бы предложил что-нибудь другое, скажем, хокку

МОРИТАКЕ:

Падающий цветок
вернулся вдруг на ветку.
Оказалось: бабочка!

Если вы скажете, что это дело вкуса, готов с вами согласиться. Но зачем в учебнике по русскому языку предлагают проанализировать картину МАТИССА «Разговор»? Там муж в пижаме стоит, а жена в халате. Позы такие, что разговор явно из разряда неприятных. Ребятам дают подсказку: не оставляет ли синий фон утреннего пейзажа за окном надежду на примирение? Там же РЕРИХ с горами и похожими вопросами, ВАН ГОГ с подсолнухами. Второй класс, напоминаю.

Система двойной шифрации

Особенность современных учебников в том, что они изначально рассчитаны не на детей, а на их родителей. Я тут почитал отклики в интернете. Кто-то из родителей относительно спокойно переваривает программу с Анишит Йокоп, кто-то возмущается. Кто-то вспоминает, что в советское время детей утомляли идеологическими произведениями ГАЙДАРА, бесконечными столкновениями красных и белых. Первые рубили вторых, и нужно было сосчитать, сколько народу полегло (честно говоря, не помню такого).

Сегодня идеологии нет. Есть бесконечная гонка в поисках новых методик преподавания. Вот что сегодня востребовано. (Научи ребенка считать, но не на пальцах, а сначала по линейке, потом по таблице сложения (!), потом на карандашах, причем попутно изучая состав каждого числа.) И вот что об этом думают родители: «Новая программа по русскому языку составлена так, что большую часть времени я трачу на то, чтобы понять, что хотел сказать (спросить, объяснить) автор учебника. Потом перевожу это ребенку с русского на русский, потом проверяю, что и как понял и сделал ребенок. Затем мы вместе переводим (зашифровываем) это обратно, чтобы работа соответствовала требованиям программы…»

Время от времени прорывается наружу правда о том, когда на самом деле писались «инновационные» учебники. Я так полагаю, лет тридцать назад. Тогда не пригодилось, а сегодня — пожалуйста. Вероятно, очень торопились освоить бюджетные средства. Авторы еще не знают об интернете и мобильниках. Загадывают загадки про телефон: «Поверчу волшебный круг, и меня услышит друг». Они учат детей писать письма бабушкам и дедушкам («Давно не получал от тебя весточек. Беспокоюсь…») Думаю, если бы этим же авторам разрешили усовершенствовать уроки физкультуры, то они ввели бы фехтование на эспадронах, а на уроках труда учили девочек скоблить шкуры.

Иногда кажется, что главный принцип написания современных учебников — чем тупее, тем лучше. Есть родители, которые небезосновательно считают, что литературу в современной школе преподают так, чтобы до конца жизни отвратить человека от чтения. Чтобы не отрывался от видеожвачки.

Наивно, конечно, думать, что после написания подобных текстов что-то изменится. Это так, ностальгия. По тем временам, когда школа была вторым домом, а не полигоном для испытания «прогрессивных» методик. Йокоп иху Анишит!

Павел Веденеев