Город на пограничье истории
Последний уикэнд славен тем, что на него пришлись разом два юбилея: 425-летие самого Саратова и 50-летие одного из наиболее известных и узнаваемых его символов — Саратовского автодорожного моста через Волгу.
О транспортном шедевре чуть попозже и совсем немного, основательнее — об общем юбилее города. Что сказать? 425 лет — возраст солидный, город старинный; и всё время существования Саратова сначала на одном, а потом на другом берегу Волги наполнено множеством свершений, достижений, персоналий, известным образом разбито на исторические периоды, включающие в себя те или иные политические, экономические, событийные компоненты. Но по-хорошему это возраст города — крепкого середнячка, который не так часто оказывался в сиянии звёзд первой величины отечественной истории. И вот не так давно возник и развился соблазн следующего свойства.
Как известно, в современной городской черте Саратова находится Увекское городище — развалины некогда процветавшего золотоордынского города Укек, летней резиденции татаро-монгольских ханов. До недавнего времени этот артефакт находился в забвении, но напряжённая и, следует признать, эффективная работа саратовских археологов сделала Увекское городище объектом пристального внимания общественности, причём сначала на городском и региональном, а потом и на общефедеральном и даже международном уровне (Укек засветился на целом ряде иностранных научно-исследовательских и туристических сайтов). Полным ходом идёт дискуссия, следует ли включать Увек (Укек) в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО и как именно это сделать? Месяц назад в Саратове прошла международная конференция, посвящённая Укеку, на которой много и без обиняков говорилось: ордынский город, где бок о бок мирно уживались представители множества этносов и религий, где православные церкви соседствовали с мечетями и даже культовыми объектами шаманизма, — прямой исток городской культуры Саратова. И вот он, этот соблазн: а не следует ли возводить историю нашего города не к году 1590-му, к боярину ТУРОВУ и князю ЗАСЕКИНУ, а к середине XIII в., к хану БЕРКЕ и его сыну САРТАКУ, к слову, побратиму, на секундочку, Александра НЕВСКОГО? Словом, не нужно ли включить Саратов и Укек в единый цивилизационный контекст и суммировать их историю? Дескать, тогда фасад славного, но скромного провинциального городка падает и открывается вид на шикарный цивилизационный феномен, et cetera.
Обо всём этом говорено и переговорено, особенно в текущем году. Но не секрет, что есть смущающий учёных временной разлом между уничтоженным, по-видимому, в 1395 г. Укеком и основанным в 1590 г. Саратовом. Имеет ли смысл заполнять эту лакуну, этот пробел в ленте времени? Есть ли смысл вообще «дополнять» историю города, скромную, но славную и — свою? Растягивать её почти до восьми сотен лет?
Обо всём по порядку.
Изначальная миссия
Пока — к легитимной дате основания города. 1590-й, как сейчас помню, был годом событийно насыщенным: царь Фёдор Иоаннович в тот момент едва ли крепко интересовался деятельностью Турова и Засекина на волжских берегах: началась русско-шведская война, окончившаяся лишь пять лет спустя неоднозначным Тявзинским «вечным миром». В тот же год, к слову, был отменён Юрьев день, в который крестьяне могли переходить от одного землевладельца к другому. «Вот те, бабушка, и Юрьев день!» Словом, дел в государстве хватало.
Историческая преамбула к основанию Саратова в общем-то хорошо известна. Есть отдельные шероховатости и неясности, но общей картины они не искажают. В правление Ивана ГРОЗНОГО, отца действовавшего на момент основания Саратова царя, всё Поволжье оказалось под контролем русской короны: пали Казанское (1552) и Астраханское (1556) ханства, а ещё один осколок былой империи Чингизидов, Ногайская орда, признала себя вассалом московского царя (1557). Впрочем, формальный уход под руку Москвы любящих свободу и широту манёвра кочевников не смутил: они продолжили разрывать торговые коммуникации, нападать на русских чиновных и торговых людей, а часть ногайцев и вовсе не признала Ивана IV повелителем и откочевала на Кубань и в Приазовье. Здесь они солидаризировались в своей неприязни к Москве с крымскими татарами. Третьей, помимо ногайцев и крымчаков, силой, противостоявшей русскому государству, как известно, были так называемые «воровские казаки» — беглый люд, который сколачивался в шайки и грабил торговые суда.
Московское правительство решило переломить ситуацию, выставив на Волге несколько стационарных военных объектов — городков-крепостей. При этом была поставлена задача перековать часть воровских казаков, привлечь их на службу, поставив на денежное и хлебное довольствие. По указанию царя Григорий Засекин основал Самару (1586), Царицын (1589) и наконец Саратов. Формально Большая Ногайская орда находилась в подданстве Москвы, однако перспектива возникновения русских городов в местах традиционного кочевья ногайцев не вызвала восторга у правителя орды — УРУСА: «Ты на четырёх местах хочешь городы ставить: на Уфе, да на Увеке, да на Самаре, да на Белой Воложке. А теми местами твои деды и отцы владели ли?» и — чуть позже: «Поставил те городы для лиха и недружбы», — надрывно писал он царю Фёдору.
В настоящий момент большая часть специалистов придерживается той версии, что «изначальный» городок-крепость Саратов находился вне черты современного областного центра — у нынешнего села Пристанное. Ведь как выбиралось место для крепости? Естественно, по рельефу местности, по возможностям для обзора окрестностей и, если надо, защиты подступов. Григорий Засекин мог заложить Саратов на плато близ места впадения реки Гусёлки в Волгу: отсюда был отличный обзор, а пересечённая местность — овраги, протоки, заливные луга и озерца — представляла много естественных препятствий для тех, кто будет пытаться взять городок приступом.
…А таковых хватало. «Лихо и недружба», озвученные князем Урусом, оказались очень меткими маркерами ранней истории Саратова: если первые годы выдались спокойными, то с пресечением династии Рюриковичей началось: самозванцы (включая «сыновей» и «внуков» Иоанна Грозного), пожары, набеги воровских шаек… Голод. Смута. Несколько раз Саратов перескакивал с места на место, города могло просто не быть. Но так случилось — устоял.
Первый период в истории Саратова, когда город имел исключительно оборонное значение, окончился в позднее правление Петра ВЕЛИКОГО: в 1718-1720 гг. было построено мощное фортификационное сооружение — Царицынская сторожевая линия, и Саратов перестал быть форпостом государства в противостоянии с врагами (кубанскими ногайцами, крымскими татарами, воровскими казаками) и утратил статус военной крепости. Наверное, к лучшему. Завершив 130-летнюю военную миссию, Саратов «нажал» на экономику: переломными моментами, как известно, явились учреждение здесь Соляного управления (1747) и массовый приезд колонистов из Европы (начиная с 1762-го по знаменитому указу императрицы Екатерины II). И поехало…
Разводной мост времени
Теперь вернёмся к Укеку, несколько самонадеянно именуемому иными «истоком городской культуры Саратова».
Сущая правда, это был очень развитой по меркам своей эпохи, богатый, благоустроенный (с водопроводом и даже санитарными службами!) город с мирным и весьма культурным населением. По закону Чингисхана — Ясе — «злые» монголы, даже приняв ислам, чрезвычайно терпимо относились к другим вероисповеданиям, и поэтому Укек был наводнён представителями разных религий. Как свидетельствуют источники, это был не оголтелый современный «мультикультурализм», во многом регулируемый административно, а экономически, идеологически и на бытовом уровне обоснованная терпимость. Это было доказавшее свою жизнеспособность мирное сосуществование народов.
Однако эта весьма привлекательная модель компактного проживания людей в городской среде была утрачена с разрушением и запустением самого Укека. Нашествие ТАМЕРЛАНА опустошило, выбило эти земли. Они пустовали почти два столетия, осёдлые очаги если и были, то ими являлись совсем небольшие этнические поселения, применительно к которым не приходится говорить ни о какой «городской культуре». Помимо татарских деревень население будущего Саратовского края составляли ногайцы, калмыки, а также этносоциальные группы, подвизавшиеся тут, как сейчас сказали бы, «вахтовым методом»: набегали казаки, оседали и снова снимались, приходили рыболовецкие артели московских монастырей, производили лов и шли восвояси…
И так — двести лет.
За что же мы боремся? За то, чтобы включить в насыщенную, сложную, интересную историю старинного города Саратова два столетия цивилизационного вакуума — с конца XIV по конец XVI в.? За то, чтобы уйти ещё глубже в толщи истории и «присоединить» к себе полтора столетия жизни уникального, всемерно достойного уважения, близкого нам не только по территориальному признаку, но всё равно не нашего города Укек (середина XIII в. — 1395)? За то, чтобы отодвинуть дату основания местного городского феномена и спустя лет этак 25-30 торжественно отметить: «Саратову — 800!»? В беседе с автором этих строк саратовские учёные-историки высказывались однозначно: прямой преемственности между Укеком и Саратовом нет. Это своеобразный разводной мост истории, который пришёл в негодность: другой берег виден, видна разрушенная часть моста с той стороны, ясна общность, но коммуникация прервалась и никогда и никто уже не сможет переправиться на ту сторону.
Саратов ранний, Саратов-крепость был заложен, выстроен, сформирован по принципиально иным лекалам, нежели ордынский Укек. И думается, что князь Засекин, остро, как и все жители тогдашнего Московского государства, чувствовавший свою национальную идентичность, чёткую принадлежность к своей этнической общности и своей христианской вере, меньше всего оглядывался на Укек. Знал ли?.. Безусловно. Уважал ли?.. Возможно. Брал пример?.. Да ни за что.
Итак, 12 июля 1590 г. боярин Фёдор Туров и князь Григорий Засекин основали принципиально новый город. Священник окропил место святой водой, стрельцы забили колышки, разграничив территорию будущей крепости, и уже на следующий день началось строительство: крепостные стены, башни, церковь, воеводская канцелярия, амбары, пороховые склады… Словом, всё то, что положено сторожевой крепости на окраине Российского государства. «Лета 7098 (1590) года месяца июля во 2 день на память положения пояса Пречистыя Богородицы приехал князь Григорий Осипович Засекин да Фёдор Михайлович Туров на заклад города Саратова ставити…»
От Пугачёва до Гагарина
В саратовской истории тесно от событий, красиво и горько и без Укека. Всегда хватало на саратовской земле гениев и злодеев, созидателей и проходимцев, великодушных мерзавцев с выдумкой и «порядочных людей» с узким морщинистым лбом. Всё бывало. Многое прошли.
Был бурный экономический рост второй половины XVIII в., обеспеченный, в том числе, эльтонской солью, трудолюбием приехавших к нам малороссов и цепким прагматизмом немецких переселенцев. Были гнев и свирепая слава Емельяна ПУГАЧЁВА, остановившегося лагерем в Саратове в 1774-м. Были блеск, хитроумие, роскошный и лукавый управленческий почерк губернатора Алексея ПАНЧУЛИДЗЕВА: «А что двадцать лет делала при Вас Саратовская губерния?» — «Плясала, Ваше Высокопревосходительство», — ответил он приехавшему с ревизией из Петербурга сенатору. Был суровый гений Петра СТОЛЫПИНА и горящие помещичьи усадьбы и экономии первой русской революции, а горели ярко, едва ли не ярче всех в России!.. Вторая революция, Гражданская, Саратов помнит — КОТОВСКОГО, ЧАПАЕВА, МАХНО… Индустриальный взрыв 30-х… Великая Отечественная, трудовой подвиг в боевом оперативном тылу Сталинградского фронта. Послевоенный Саратов, ставший одним из индустриальных и научно-исследовательских столиц Союза, притянувший к себе ГАГАРИНА… 11 июля 1965 г. — ещё один шаг в будущее: был открыт крупнейший на тот момент в Европе автодорожный мост. Много, много всего. Да вы знаете.
P.S. Нет, мы не можем сказать, как отрезать: не нужен нам берег ордынский. Да, Укек — ценнейший феномен нашего многокомпонентного прошлого. Но будем честны перед собой: что есть — всё наше. 425…
Антон КРАСНОВ
