Право на вред и на выстрел
Новый законопроект с поправками к федеральному закону о полиции, ещё не будучи рассмотрен в Государственной думе, уже вызвал огромный ажиотаж. Его авторы — парламентарии во главе с Александром ХИНШТЕЙНОМ и Ириной ЯРОВОЙ убеждены, что совершают подлинную революцию, открывая море прав для сотрудников органов внутренних дел и в корне изменяя их положение в обществе. Противники же нововведений, а таковых немало, считают, что всё будет наоборот: если поправки примут, откроется дорога полицейскому беспределу, россияне окажутся беззащитными перед насилием со стороны людей в форме, степень ответственности которых значительно понизится. Ну и, как всегда, находятся люди, занимающие третью сторону: они указывают на то, что пресловутые поправки (а их целых шестьдесят!) ничего принципиально не изменят, лишь внесут (и уже внесли) дополнительную смуту в и без того перегруженные заботами головы граждан России. Корреспондент «МК» в Саратове» попытался разобраться, как воспринимают новую законотворческую инициативу в столице Поволжья.
Полицейские страшилки
Что больше всего пугает противников нововведений в правовом статусе сотрудников полиции? Ответ очень прост: слова. Непривычные, да и не всегда понятные формулировки. Самый растиражированный медийный заголовок сейчас — «сотрудникам полиции разрешат стрелять в женщин». Нынешний закон применение оружия в отношении слабого пола запрещает. Собственно, и в поправках предполагается оставить всё как было, за одним исключением: нельзя применять оружие в отношении женщин «с явными признаками беременности». Три слова всего, а весь закон переворачивается — получается, в отношении всех остальных женщин применять оружие можно?
Но подумайте сами: если женщина бросает гранаты в толпу или расстреливает её из пулемёта, неужели сейчас сотрудник полиции засомневается: можно применять оружие или нет? Пусть даже эта женщина имеет «явные признаки беременности». В других же случаях о стрельбе на поражение со стороны полицейского речь даже в принципе идти не может. В чём же тогда заключается принципиальное новшество в законе?
То же самое касается и «случайных лиц» во время массовых беспорядков. Их неприкосновенность остаётся до следующей черты — «за исключением применения огнестрельного оружия в целях предотвращения (пресечения) террористического акта, освобождения заложников, отражения группового вооружённого нападения на критически важные и потенциально опасные объекты или объекты, здания, помещения, сооружения органов государственной власти». Интересно, неужели раньше могло быть по-другому? Для кого же эти поправки? Для неспособных осмыслить элементарные вещи и нуждающихся в буквальном проговаривании каждого разрешённого шага? Но таких в полицию не должны пропускать психиатры во время прохождения медкомиссии.
Ещё одна пугающая формулировка: «сотрудники полиции не должны нести ответственности за причинённый ими физический и имущественный вред». Был бы повод испугаться, но есть добавление — «если они действуют в рамках закона». А сейчас «в рамках закона» запрещено что-то делать? Зачем тогда закон?
Правда, предлагаемая замена слова «обязан» на слово «должен» при описании действий сотрудника полиции способна вызвать если не обеспокоенность, то недоумение. До сих пор было принято говорить о «должностных обязанностях». А теперь от этого выражения осталась лишь половина — полицейский должен, но не обязан. Что-то от этого меняется, вот только что? И, главное, зачем?
Ну и конечно, загадочное определение «презумпции доверия», которое государство якобы обязано предоставить своим защитникам из органов внутренних дел. До сих пор они, как и все граждане России, обладали «презумпцией невиновности», то есть предполагалось, что человек ни в чём не может быть обвинён, если нет доказательств вины. Теперь же, получается, полицейскому обязаны во всём верить, пока не будет установлено и доказано, что он доверия не заслуживает. Вроде бы то же самое, но с какой-то другой стороны. Что это прибавляет к правам и полномочиям?
Может быть, прежде чем рассматривать новый законопроект в Государственной думе, стоило бы предложить его авторам перевести текст на более привычный и менее зашифрованный язык?
Кто «за»?
Такие, конечно, есть. Из разговоров с действующими сотрудниками органов внутренних дел по данному поводу я вынес следующее. Пусть и не появится у полицейских каких-то ощутимых новых прав, но, по крайней мере, прежние права будут озвучены по-другому, более внятно и не дадут возможностей двоякого прочтения.
— Сотрудников полиции любят обвинять в беспределе и нарушении прав граждан, а кто задавался вопросом, насколько мы сами защищены законом? Сто раз подумаешь, прежде чем сделать какой-то решительный шаг, хотя его правильность со стороны кажется очевидной. Не надо бояться, что полицейские станут злоупотреблять правом на применение оружия — мы и так к нему прибегаем лишь в самых исключительных случаях. После каждого выстрела, даже при защите собственной жизни, приходится писать кучу объяснений, доказывать, что другого выхода не было. Эти поправки нужны не столько нам, сколько правонарушителям — пусть вспомнят, что с ними по закону можно не слишком церемониться, и пусть ведут себя поаккуратнее. Гуманизм хорош в отношении законопослушных людей, а их права прежде всего и нарушаются преступниками.
Примеров можно привести море, в том числе и из саратовской практики: некоторое время назад мы рассказывали в нашей газете, что избиения патрульных полицейских на улицах Саратова становятся чуть ли не обыденным явлением. В 1990-е были и более трагические случаи: однажды во время уличного конфликта оперативник достал табельное оружие и был мгновенно из него же застрелен распоясавшимся «братком». Потом на похоронах говорили: «Есть же правило: вынул оружие — стреляй!»
Кто «против»?
С резким осуждением выступают правозащитники и просто критически настроенные к полиции граждане. Приходилось мне услышать и такое:
— При нынешнем уровне правовой грамотности и умственного развития многих сотрудников полиции есть опасность, что они законотворческие изыски парламентариев воспримут как руководство к действию и начнут вскрывать машины, ломать квартирные двери и палить в толпе направо и налево — им же как бы права на это дали. Они могут не понять сути этих псевдонововведений и усвоить лишь одно: я теперь ни за что не отвечаю, государство мне верит. Примерно такой же эффект был от введения моратория на смертную казнь. Молодые оторвяги усвоили: что бы я ни натворил, смертной казни больше нет, а всё остальное пережить можно. Из-за этого столько было испорченных жизней. Ведь важно не только то, хорош ли закон сам по себе, но и то, как его воспринимают. А нынешние стражи порядка зачастую уровнем правового сознания не блещут.
Кому же это выгодно?
Вспыхнувшие споры наглядно подтверждают: депутаты-законотворцы своими поправками (которые вполне могут быть отклонены) наступили на больную мозоль россиян. В ситуации, когда они больше наблюдают за социальными катаклизмами в жизни ближайших соседей — украинцев, армян
и т. д., — им вдруг напомнили, что массовые волнения с полицейскими мероприятиями по их усмирению возможны и в их стране. Да ещё и постарались выделить карающую роль полиции. Дескать, не забывайтесь. Вряд ли это может быть расценено как поддержка правоохранительных органов, которые таким образом фактически лишний раз противопоставляются обществу в целом.
Что касается ссылок на особые права и полномочия полисменов в США, то это можно уже отнести к фантомам вчерашнего дня. Во-первых, не надо забывать, что там легально вооружены не только полицейские, а масса простых смертных. Во-вторых, к чему приводит там применение оружия стражами порядка можно увидеть на примере событий после выстрелов в темнокожих подростков. Вряд ли этому стоит подражать.
Ну и, наконец, «презумпция доверия», которая вводится директивно, решением сверху, не может вызвать никакой реакции, кроме негативной. И никакого прогресса в отношении россиян к своей родной полиции из этого не получится. Зато депутаты запишут на свой счёт очередную правовую инициативу. И очередной медийный скандал.
мнения экспертов
Александр КОСЫГИН, полковник милиции в отставке, начальник УВД г. Саратова в 1985-1993 гг.:
— Считаю, что у сотрудников правоохранительных органов в нашем государстве и так более чем достаточно прав. Настоящий профессионал и в рамках действующего законодательства способен выполнять любые задачи по обезвреживанию опасных преступников и по обеспечению правопорядка. Другое дело, что в полиции должны служить только профессионалы, а до этого, к сожалению, ещё далеко. Пять лет назад я направлял письмо в Правительство России и министру внутренних дел со своими предложениями по поводу проведения реформы. Тогда депутат Александр Хинштейн меня поддержал — теперь же, по-моему, он предлагает просто добавить в закон ничего не значащие фразы и формулировки.
Геннадий МАКАРЕНКО, руководитель саратовской общественной организации «Правовая защита»:
— С точки зрения правозащитника, здесь много «за» и «против». Но я скорее всё же «за», если речь идёт о расширении прав полицейских, при условии, что это не будет ущемлять права тех граждан, которых они охраняют. Если чётко прописать все поправки, данный законопроект может сделать работу полиции более прозрачной и понятной. Чем больше будет регламентирована эта работа, тем лучше для всех. Но я категорически против того, чтобы у нас полицейские, как в США, сначала стреляли, потом разбирались. Я сам служил в милиции и знаю, что оружие с собой на оперативные мероприятия брали лишь в крайних случаях. Сейчас иная ситуация, но выход один: в полиции должны служить профессионалы, знающие цену понятиям «право» и «справедливость».
Владимир ПАЛАГИН, майор внутренней службы в отставке, служебный стаж — более 20 лет:
— Ничего особенного и, главное, ничего нового в этих поправках я не вижу. Такое впечатление, что депутатам просто нечем заняться. Да, раньше не было сказано о беременных, но что от этого меняется? Раньше было такое положение: применяя резиновую палку, нельзя бить по голове. Но разве в ситуациях, когда приходилось, например, усмирять массовые беспорядки в местах лишения свободы, такое условие было реально выполнимым? Считаю эти поправки чисто психологическим трюком с целью усилить моральное давление на общество, они носят не практический, а запугивающий характер.
Александр НИКИТИН, руководитель правозащитной общественной организации «Солидарность»:
— Отношусь к идее внесения таких поправок резко отрицательно, хотя объективно я понимаю, зачем это нужно нынешней властной элите. Она не исключает возможности развития событий в России по украинскому сценарию, вплоть до начала гражданской войны. Вот и хотят освободить силовиков от ответственности за каждый конкретный шаг, дать им дополнительные полномочия — вот в чём принципиальное значение депутатской инициативы. Это связано с возможностью как террористических актов, так и массовых беспорядков. Я лично считаю, что в шахидку стрелять можно, а в толпу женщин, возмущённых снижением жизненного уровня, — нельзя.
Николай СКВОРЦОВ, руководитель межкомиссионной группы по рассмотрению законопроектов Общественной палаты Саратовской области:
— Я считаю, что полномочий полицейским и так вполне хватает. В дополнительных нет необходимости — это будет слишком жёстко по отношению к обществу и к людям. Я делю новые законопроекты на три группы. Первые создаются лишь с одной целью — попиариться. Вторые действительно нужны стране, и их появление, как правило, санкционируются свыше. Ну а третьи возникают потому, что они запланированы, их штампуют, будто по разнарядке. Пока не знаю, чего больше в этом законопроекте, возможно, все три момента присутствуют парадоксальным образом. Нужно детально изучить этот документ и уже тогда делать выводы.
Станислав ОРЛЕНКО
